М.Л.Плахова
Б.В.Алексеев

К островам индийского океана

Книга заслуженных художников РСФСР М. Плаховой и Б. Алексеева рассказывает об их участии в экспедиции, организованной Академией наук СССР на научно-исследовательском судне «Академик Курчатов» от Калининграда вокруг Европы в Индийский океан (1983 г.). Авторы посетили Сейшельские острова, Мадагаскар, Маврикий, Африку и необитаемые острова в океане, в том числе Альдабру, Фаркуар, Визард групны Коемоледо. Новая книга, по существу, является продолжением предыдущей — «Океания далекая и близкая», вышедшей в 1981 г. Книга снабжена многочисленными иллюстрациями авторов.

Едем в Кению. Как рисовать волну, или О небесных конях. Оёщееудовая тревога

Непривычно отсутствие монотонных бесед спикера и рабочих станций, не слышно привычных предупрежде­ний: Внимание, судно в дрейфе, Рабочий борт правый (или левый).

До Момбасы переход двухдневный; очевидно, дабы заполнить паузу, на корабле объявляют общесудовую тревогу. Капитан Касаткин обожает судовые тревоги, это

называется держать экипаж в готовности. И общесудо­вая и шлюпочная уже имели место и прошли на долж­ном уровне, впрочем, одной больше или меньше — какая разница?

У Ллаховой свои взаимоотношения с тревогами. Как-то в Москве перед рейсом была вручена ей неблестящая электрокардиограмма, и я имел неосторожность спросить, не тяжело ли будет вновь переносить тяготы качки.

— Подумаешь, качка,— последовал ответ.— Если бы не тревоги эти судовые...

И это понятно. На корабле организм быстро привыкает к размеренному режиму. Как привычный фон, как тиканье метронома принимаешь ставшие неотъемлемой частью жизни постукивание двигателей, дребезжание, вибрацию. Неожиданно назойливые, проникающие во все поры ко­рабля тревожные звонки заставляют сердце биться часты­ми ударами.

Сейчас, когда я, несмотря на рвущие слух и душу вопли звонков, домываю кисти, жена тащит меня из мастерской, ругая на чем свет стоит. В каюте извлекаем из-под крышки дивана спасательные жилеты, и она поедом ест меня, что я долго шнурую кеды.

— Может быть, бантики завяжешь? Хочешь, чтобы
двери закрыли?

И верно, едва успеваем выскочить из опустевшего кори­дора, как вслед несется усиленный динамиком суровый голос Касаткина:

— Будьте осторожны! На корабле закрыть клингтонные двери!

Соавтор одаряет меня испепеляющим взглядом, и створ­ки с шипением смыкаются за спинами. В столовой команды проверка экипировки присутствующих. У кого-то вместо одного оказываются целых два спасательных жилета — следствие суматошных высадок на острова. Доктор геолого-минералогических наук Евгений Александрович Романке-вич с грустью сообщает, что его жилет пропал при неизвест­ных обстоятельствах.

Шокированный подобной откровенностью, помощник капитана с укоризненным видом вручает Романкевичу его, не по адресу затесавшийся жилет. Повторный призыв капитана быть осторожными в связи с закрытием клинг-тонных дверей звучит уже в полностью укомлекто-ванной, благополучно проскочившей между ними ауди­тории.

— У всех есть шапочки? Проверьте, в порядке ли
обувь?

Обувь моя в порядке, включая аккуратно завязанные шнурки. Используя в качестве манекена самую молодую участницу рейса — лаборантку-микробиолога Олю Сороки­ну, помощник капитана еще раз объясняет присутствую­щим сложный процесс надевания спасательного жилета. Плахову больше всего впечатляет часть речи, из которой следует, что, прыгая за борт, надо крепко прижимать собственные кулаки к подбородку, чтобы ударом о воду не сломать челюсть.

Модель, все еще облаченная в жилет, покорно стоит в оранжевом одеянии, предоставляя себя для обозрения. Уже продемонстрирована система завязок, местонахожде­ние сигнальной лампочки, свисток.

— А пусть свистнет! — раздается чей-то требователь­ный голос.

Оля послушно берет висящий на шнурке свисток, и в столовой команды раздается тихий, мелодичный писк, зна­чительно более робкий и безгласный, нежели вопли то­нущего.