К островам индийского океана
Книга заслуженных художников РСФСР М. Плаховой и Б. Алексеева рассказывает об их участии в экспедиции, организованной Академией наук СССР на научно-исследовательском судне «Академик Курчатов» от Калининграда вокруг Европы в Индийский океан (1983 г.). Авторы посетили Сейшельские острова, Мадагаскар, Маврикий, Африку и необитаемые острова в океане, в том числе Альдабру, Фаркуар, Визард групны Коемоледо.
Новая книга, по существу, является продолжением предыдущей — «Океания далекая и близкая», вышедшей в 1981 г.
Книга снабжена многочисленными иллюстрациями авторов.
Едем в Кению.
Как рисовать волну,
или О небесных конях.
Оёщееудовая тревога
Непривычно отсутствие
монотонных бесед спикера и рабочих станций, не слышно привычных предупреждений:
Внимание, судно в дрейфе, Рабочий борт правый (или левый).
До Момбасы переход
двухдневный; очевидно, дабы заполнить паузу, на корабле объявляют общесудовую
тревогу. Капитан Касаткин обожает судовые тревоги, это
называется держать экипаж
в готовности. И общесудовая и шлюпочная уже имели место и прошли на должном
уровне, впрочем, одной больше или меньше — какая разница?
У Ллаховой свои
взаимоотношения с тревогами. Как-то в Москве перед рейсом была вручена ей
неблестящая электрокардиограмма, и я имел неосторожность спросить, не тяжело ли
будет вновь переносить тяготы качки.
— Подумаешь, качка,—
последовал ответ.— Если бы не тревоги эти судовые...
И это понятно. На корабле
организм быстро привыкает к размеренному режиму. Как привычный фон, как тиканье
метронома принимаешь ставшие неотъемлемой частью жизни постукивание двигателей,
дребезжание, вибрацию. Неожиданно назойливые, проникающие во все поры корабля
тревожные звонки заставляют сердце биться частыми ударами.
Сейчас, когда я, несмотря
на рвущие слух и душу вопли звонков, домываю кисти, жена тащит меня из
мастерской, ругая на чем свет стоит. В каюте извлекаем из-под крышки дивана
спасательные жилеты, и она поедом ест меня, что я долго шнурую кеды.
— Может быть,
бантики завяжешь? Хочешь, чтобы
двери закрыли?
И верно, едва успеваем
выскочить из опустевшего коридора, как вслед несется усиленный динамиком
суровый голос Касаткина:
— Будьте осторожны!
На корабле закрыть клингтонные двери!
Соавтор одаряет меня
испепеляющим взглядом, и створки с шипением смыкаются за спинами. В столовой
команды проверка экипировки присутствующих. У кого-то вместо одного оказываются
целых два спасательных жилета — следствие суматошных высадок на острова. Доктор
геолого-минералогических наук Евгений Александрович Романке-вич с грустью
сообщает, что его жилет пропал при неизвестных обстоятельствах.
Шокированный подобной
откровенностью, помощник капитана с укоризненным видом вручает Романкевичу его, не по адресу затесавшийся жилет. Повторный призыв капитана быть
осторожными в связи с закрытием клинг-тонных дверей звучит уже в полностью
укомлекто-ванной, благополучно проскочившей между ними аудитории.
— У всех есть
шапочки? Проверьте, в порядке ли
обувь?
Обувь моя в порядке,
включая аккуратно завязанные шнурки. Используя в качестве манекена самую
молодую участницу рейса — лаборантку-микробиолога Олю Сорокину, помощник
капитана еще раз объясняет присутствующим сложный процесс надевания спасательного
жилета. Плахову больше всего впечатляет часть речи, из которой следует, что,
прыгая за борт, надо крепко прижимать собственные кулаки к подбородку, чтобы
ударом о воду не сломать челюсть.
Модель, все еще облаченная
в жилет, покорно стоит в оранжевом одеянии, предоставляя себя для обозрения.
Уже продемонстрирована система завязок, местонахождение сигнальной лампочки,
свисток.
— А пусть свистнет!
— раздается чей-то требовательный голос.
Оля послушно берет висящий
на шнурке свисток, и в столовой команды раздается тихий, мелодичный писк, значительно
более робкий и безгласный, нежели вопли тонущего.
|