Фортепианная игра

Ответы на вопросы о фортепианной игре

ФОРТЕПИАНО И ПИАНИСТ

Первое требование к каждому, кто хочет стать пианистом, достойным называться музыкантом и артистом, состоит в точном знании возможностей фортепиано как инструмента. Ознакомившись как следует с ними и очертив таким образом поле своей деятельности, он должен исследовать инструмент, чтобы выявить все скрытые в нем средства звукового выражения. Этими средствами он и должен удовлетвориться. Прежде всего, он не должен никогда вступать в соперничество с оркестром: нет никакой надобности в столь нелепых и бессмысленных попытках, так как присущая фортепиано шкала оттенков выражения совершенно достаточна для достижения самых высоких художественных результатов, при условии, разумеется, что эта шкала используется художественным образом.

ФОРТЕПИАНО И ОРКЕСТР

С известной точки зрения фортепиано может претендовать на равенство с оркестром, поскольку оно — не менее, чем оркестр, — является представителем специфической и совершенно самостоятельной отрасли музыки, создавшей свою собственную оригинальную литературу столь высокого класса, что сравниться в этом отношении с фортепиано может только оркестр. Значительное превосходство фортепианной литературы над литературой для любого другого сольного инструмента, насколько мне известно, никогда не оспаривалось. Столь же несомненно, я полагаю, что фортепиано предоставляет играющим на нем большую свободу выражения, нежели какой-либо другой инструмент, — в чем-то большую, чем даже оркестр, и куда большую, нежели орган, которому к тому же недостает интимного, индивидуального элемента в туше, с его непосредственностью и разнообразием.

С другой стороны, в отношении динамических и колористических качеств фортепиано не может выдержать сравнения с

оркестром: тут его возможности действительно очень ограничены. Благоразумный исполнитель не станет переступать эти границы. Самое большее, чего может достигнуть пианист по части окраски звука, можно сравнить с тем, что живописцы называют «монохромностью». Ведь в действительности фортепиано, подобно всякому другому инструменту, имеет лишь одну тембровую краску; но искусный исполнитель сумеет расчленить ее на бесконечное количество и разнообразие оттенков. Не менее, чем другим инструментам, присуще фортепиано и специфическое обаяние — хотя, возможно, менее чувственного характера, чем у некоторых других инструментов. Не потому ли именно, что в нем меньше чувственного обаяния, фортепиано считается самым целомудренным из всех инструментов? Я весьма склонен думать, что именно благодаря этой целомудренности — по крайней мере отчасти — оно лучше воспринимается, и мы можем слушать фортепиано дольше, чем другие инструменты; возможно, что это отразилось и на характере его несравненного репертуара.

За этот репертуар, однако, мы должны быть благодарны самим пианистам, или, точнее говоря, мы обязаны этим тому обстоятельству, что фортепиано является единственным инструментом, способным передать музыкальное произведение во всей его полноте и целостности. То, что мелодия, бас, гармония, фигурация, полифония и самые запутанные контрапунктические фигуры могут — в умелых руках — быть воспроизведены на фортепиано одновременно и, по существу, полностью, и побудило, вероятно, великих мастеров музыки избрать его своим любимым инструментом.

Следует при этом заметить, что фортепиано вовсе не нанесло ущерба оркестровке у великих композиторов — как утверждают иногда некоторые музыкальные любомудры, — ибо этими композиторами написаны столь же прекрасные произведения для различных других инструментов, не говоря уже о симфониях. Так, например, самая значительная часть скрипичной литературы создана пианистами (Бах, Моцарт, Бетховен, Мендельсон, Брамс, Брух, Сен-Санс, Чайковский и многие другие). Что же касается оркестровой литературы, то она обязана своим происхождением почти исключительно тем мастерам, единственным или главным орудием собственной музыкальной речи которых было фортепиано. Как высокоодаренные натуры, они любили временами облекать свои мысли в красочное великолепие оркестра.