М.Л.Плахова
Б.В.Алексеев

К островам индийского океана

Книга заслуженных художников РСФСР М. Плаховой и Б. Алексеева рассказывает об их участии в экспедиции, организованной Академией наук СССР на научно-исследовательском судне «Академик Курчатов» от Калининграда вокруг Европы в Индийский океан (1983 г.). Авторы посетили Сейшельские острова, Мадагаскар, Маврикий, Африку и необитаемые острова в океане, в том числе Альдабру, Фаркуар, Визард групны Коемоледо. Новая книга, по существу, является продолжением предыдущей — «Океания далекая и близкая», вышедшей в 1981 г. Книга снабжена многочисленными иллюстрациями авторов.

Семь шагов до океана. Ханта и Лалау. Веселый малагасиец

мую, что является приданым, приносимым в дом мужа. Любопытен и другой обычай: если солдат отправлялся воевать на чужбину, он разводился с женой до возвра­щения.

Вскоре приезжает Роже и знакомит нас с Хантой, они женаты всего два месяца. Ханта еще учится в лицее, сейчас у нее каникулы. Тоненькая, в открытой простой майке и коротких шортиках, она кажется совсем юной. Лицо ее не может не привлечь внимание: нежно-смуглое, задорный маленький носик, в уголках изогнутых по-восточному губ застыла лукавая улыбка — типаж гогеновской Девушки с веером, писанный на Таити, только модель Гогена рыже­кудрая, а у Ханты локоны темные, свиваясь кольцами, падают на узкие плечики.

Ханта кокетливо улыбается и, поправив прическу, без долгих разговоров усаживается на стул, нетерпеливо ожи­дая, когда я начну работать над ее портретом. Однако у Лалау лицо более характерное, в прошлый раз за недостат­ком времени удалось сделать лишь набросок. И я продол­жаю сеанс с Лалау.

Иногда поза может рассказать о человеке не меньше, чем лицо. В манере сидеть, в положении рук и тела, в спо­койной сосредоточенности и отключенности от суеты сует внутренний мир скрытых радостей и печалей. Слегка ску­ластая, полуприкрыв веками поднятые к вискам глаза, скрестив на коленях привыкшие к работе руки, сидит удивительная, ни на кого не похожая модель.

Работаю. Ханта примирилась с моим выбором, хотя капризно надула губки, ждет своей очереди. Стоит за спи­ной, заглядывая на лист из-за плеча, над самым ухом слышу ее мелодичный говорок, нет сомнения — это ком­ментарии к рисунку. Но Лалау невозмутима.

Я буквально захвачен необычностью этого характера. Как на пленке, проявляется на листе бумаги лицо: не­эффектная на первый взгляд — куда ей до красавицы Хан­ты, но какой острый, запоминающийся типаж.

Еще на корабле я обещал Ги сделать портрет его жены. Сегодня у модели чуть иным был поворот, чуть иным ракурс — черты лица мягче. Предлагаю Лалау выбрать себе один из двух рисунков, безошибочно зная, что выберет она второй, где красивее, хотя ценность для меня пред­ставляет именно первый. Так и происходит. В качестве арбитра привлечен мой соавтор, и , явно кривя душой, подтверждает выбор Лалау.

Теперь наступает очередь Ханты, как говорится: Не было ни гроша, да вдруг алтын: ведь ни одного, даже скоропалительного рисунка, ни одного женского портрета не удалось сделать в Анцеранане. Женщины недовольно отворачивались, закрыв лицо покрывалами, но жены на­ших друзей позируют с охотой.

Итак, Ханта, перекинув через плечо волнистые локоны, скорчив довольную гримаску, уже заняла место. Краси­вый, идеальный овал лица слегка заострен к подбородку, на матово-золотистой коже, будто акварелью, намечены полукружия бровей, тронуты розовым губы. Солнечный луч, пробившись сквозь листву, упал на веранду, и кро­хотное ушко вдруг загорелось прозрачной раковиной... такой портрет требует не карандаша, а кисти или пастели. Слегка подкрашиваю рисунок масляными мелками — пандой, не переставая удивляться обаятельному в своей детской открытости лицу молодой женщины. Незаметно течет время. Но вот сеанс окончен, Ханта вскакивает, заглядывает мне под руку и весело хлопает в ладоши, как ребенок. Увы, судьба моей работы предрешена: не успеваю глазом моргнуть, отколоть от планшета кнопки, как Ханта с легким, радостным смехом исчезает, унося рисунок.

— Она хочет показать портрет своим подругам,— сму­щенно комментирует Роже.

Но какие подруги, вокруг лишь пальмы да океан. Даже не выражает неудовольствия по поводу пропажи работы.

— Вот умница, сразу догадалась, что не отдашь! —
говорит она.— Ведь доставить человеку радость тоже хоро­шее дело.

И тут будто порыв ветра проносится по веранде.