М.Л.Плахова
Б.В.Алексеев

К островам индийского океана

Книга заслуженных художников РСФСР М. Плаховой и Б. Алексеева рассказывает об их участии в экспедиции, организованной Академией наук СССР на научно-исследовательском судне «Академик Курчатов» от Калининграда вокруг Европы в Индийский океан (1983 г.). Авторы посетили Сейшельские острова, Мадагаскар, Маврикий, Африку и необитаемые острова в океане, в том числе Альдабру, Фаркуар, Визард групны Коемоледо. Новая книга, по существу, является продолжением предыдущей — «Океания далекая и близкая», вышедшей в 1981 г. Книга снабжена многочисленными иллюстрациями авторов.

Мадагаскар. В Анцеранане. Зовите меня Маней. У него развит хоминг

Наступает вечер. Погасив желтизну скал, в ущельях залегли лиловые тени. Корабль продолжает крутиться на якоре. Но нет худа без добра — утешением становится поистине фантастический закат, симфония полыхающих огненных стрел: Мадагаскар не зря находится под влияни­ем символизирующего огонь Стрельца.

Сначала почти обычно скатывается за линию холмов солнце, ныряя в рощу баобабов. Темные искривленные их силуэты, словно перевернутые вверх корнями, четко рисуются на фоне неба. Тем временем совсем низко над горизонтом зависает плоское, четко очерченное облако, постепенно изукрашиваясь оранжево-слепящей каймой! И вдруг не снизу, куда опустилось светило, а откуда-то сверху, с боков проступают в небе, расходясь широким веером, малиново-жгучие лучи. Концы их слабо пульсиру­ют, по мере приближения к зениту тускнеют, приобре­тая мягкие розовато-сиреневые, бледно-фиолетовые от­тенки.

Стрелы постепенно укорачиваются, стягиваясь, все ярче наполняются жарким светом, и вот уже дрожащий пылающий сноп пронизывает, плавит облако. Огненный букет вырастает из обугленной, темно-коричневой земли. Сказочной красоты картина!

Сегодня, 7 апреля, на корабль прибывают иммиграцион­ные власти. Формальности длятся недолго, на борт Кур­чатова поднимается лоцман из Анцерананы, и мы медлен­но движемся к причалу, где в промежутке между двумя стоящими под погрузкой судами оставлено нам свободное место, не больше длины корабля.

Посмотреть на сложную швартовку собирается народ. Замерли краны, оставив автокары, бегут водители. В насту­пившей тишине особенно громко звучат слова команды. Для начала капитан Касаткин ставит Курчатова левым бортом точно против отведенного места. Не ударив лицом в грязь, наш белый корабль, двигаясь бочком, с помощью подруливающих устройств аккуратно втирается между су­дами, кормой и носом проходя от соседей в считанных метрах. И люди на пирсе криками и аплодисментами награждают экипаж за мастерство. Летит на берег чалка, втянуты канаты, белый трап ложится на землю Тани-Бе. В 9 часов 45 минут к правому борту Курчатова ошварто­вывается следующий тем же маршрутом Рифт, специаль­но оборудованное и приспособленное к тралению неболь­шое судно, приписанное к Южному отделению. Суда начинают принимать пресную воду, а нам объявлено уволь­нение, уходим в Анцеранану.

— Здрав-ствуйте! Вы, наверное, с русского корабля?

Воздух влажно-горячий, душный. Стоим на расплавлен­ном пятачке в центре небольшой площади, задержавшись перед картинной галереей. Глухую стену двухэтажного домика неведомый автор покрыл рисунками. Краски не устояли, выцвели в палящем воздухе, приобрели таинст­венную мягкость. Тащит рыбак за жабры чудо-рыбину, согнувшись в три погибели сажает крестьянин рис, длинно­ногий мальчишка ведет зебу, не уместившись, горб живот­ного уходит за карниз... Таращат круглые глаза лемуры. Хамелеоны, лангусты, крабы, связки бананов вперемежку с невиданными цветами.

Не дом, а музей, сотворенный неискушенной рукой местного Пиросманашвили!

— Ведь вы с советского корабля?

От созерцания примитивных настенных красот отрыва­ет нас молодой, неторопливый голос. Почти без акцента речь, непривычные интонации. Невысокий юноша, муску­листый, с широко развернутыми плечами, в пунцово-крас­ной рубахе, будто все лучи сфокусировались на этой ткани. Не африканский, скорее индийский тип лица — смугловатый, похожий на загар оттенок кожи, зачесанные назад прямые блестящие волосы.

— Давайте знакомиться! — говорит он, протягивая
РУ^кУ-~ Меня зовут Маней. Собственно говоря, мои роди­тели дали мне имя Манкрюнья, но русские в Москве звали
меня просто Маней.

Пожав друг другу руки, знакомимся с Маней-Манкрю-ньей: большей удачи, чем на русском языке беседовать с малагасийцем, трудно себе представить.

— Я в Москве учился, в университете, по сельско­хозяйственному профилю. Из СССР на Мадагаскар вер­
нулся всего три года назад.

Манкрюнья оказывается нашим земляком вдвойне: практику проходил на Кубани, в Краснодарском крае, где в городе Горячий Ключ находится наша мастерская — на пологом склоне горы, неподалеку от спокойной реки Псекупс,