М.Л.Плахова
Б.В.Алексеев

К островам индийского океана

Книга заслуженных художников РСФСР М. Плаховой и Б. Алексеева рассказывает об их участии в экспедиции, организованной Академией наук СССР на научно-исследовательском судне «Академик Курчатов» от Калининграда вокруг Европы в Индийский океан (1983 г.). Авторы посетили Сейшельские острова, Мадагаскар, Маврикий, Африку и необитаемые острова в океане, в том числе Альдабру, Фаркуар, Визард групны Коемоледо. Новая книга, по существу, является продолжением предыдущей — «Океания далекая и близкая», вышедшей в 1981 г. Книга снабжена многочисленными иллюстрациями авторов.

Таити Индийского океана. Нежные и страшные. Полфунта ракушек

Речь идет об окрестностях города Антананариву, где были пойманы тридцать тысяч пауков-неофилов, за что горожане расплатились тяжелой эпидемией, распространяемой комарами.

Нацеливаю фотоаппарат, чтобы увековечить чудо-паука, жаль только — в кадре не передашь масштаб. Вско­ре вижу еще одного паука, круглый, упитанный, размером с теннисный мяч, от черепичной крыши к дереву тянет он нить, плотную, как капроновый шнур. Закрепил, поднялся повыше и отправился в обратный путь, аккуратно приладив вторую нить параллельно первой. Но вести наблюдение за созданием хитроумной сети, как и отснять любопытные кадры, мне не суждено.

— Подумаешь, паука увидел! — протестует Плахо­ва.— Поберег бы последнюю кассету, пауков нащелкаешь
и завтра. Возле острова Нуси-Бе корабль пробудет не менее трех дней. Поэтому уступаю, и, как всегда, напрасно. Не следует пренебрегать народной мудростью: Не откладывай на зав­тра то, что можешь сделать сегодня. Или, точнее, Выслу­шай женщину и сделай все наоборот.

Ни завтра, ни послезавтра мы уже не попадаем в горо­док Эльвиль, ибо работаем совсем в другом месте, на биологической станции, где живут Роже и Ги. Так в результате моего непротивления мадагаскарские великаны пауки остались не запечатленными на слайдах.

Вволю побродив по теневой стороне улиц и тем не менее изнемогая от жары, заглядываем в невзрачную лавчонку с кружевной раковиной тридакны на пропы­ленной витрине.

После ослепительного света глаза медленно привыкают к полумраку помещения, привыкнув же... Нет, ни в чреве пестрых торговых рядов старого Сингапура, ни на островах Фиджи, ни в сувенирных магазинах королевства Тонга не видели мы подобной россыпи сокровищ, и нет соперников у этой удивительной лавчонки городка Эльвиль, на Нуси-Бе.

Необъяснима тайна, влекущая человека к раковинам. Та самая, что заставляет нас подносить их к уху, с волне­нием вслушиваясь в таинственный рокот. Не случайно поэты сравнивают их с окаменевшей морской пеной, и не случайно чешский писатель Карел Чапек, житель страны, никогда не граничившей с морем, посвятил им такие слова: Игривый дух божий, довольный собственным всемогуществом, сотворил их для своего развлечения. Розовые и пухлые, как девичьи губы, пурпурные, янтар­ные, перламутровые, черные, белые, пестрые, тяжелые, как поковки, или изящно филигранные, как пудреница коро­левы, гладко обточенные, покрытые бороздками, колючие, округлые, похожие на почки, глаза, на губы, стрелы шлема и ни на что не похожие, они просвечивают, пере­ливаются красками, как опалы, нежные, страшные, не поддающиеся описанию. И все это создал нагой мягкотелый слизняк, трепещущий в творческом безумии...

В глубине лавки прислонилась плечом к дверке,

скрестила руки темноволосая маленькая женщина в строгом платье, невозмутимая владели­ца сокровищ.

На прилавках посвечивают нежной желтизной распахнутые створки тридакн, обрамленные кружевом каменных оборок. Ра­ковина эта, самая большая в мире, достигает двухсот пяти­десяти килограммов и более при возрасте, превышающем сотню лет. В древних описани­ях фигурируют четырехметро­вые в диаметре тридакны. В Париже в соборе святого Суль-пицея, створки огромной три­дакны служат купелью.

Именно им молва припи­сывает зловещее свойство пле­нять и губить неосторожных

пловцов и ныряльщиков, нередко называют тридакн рако­винами-убийцами, якобы способными... перерезать даже якорный канат. Существуют фантастические истории о пловцах, рискнувших схватить открытую раковину,— они лишаются руки или находят мучительную смерть в мор­ских глубинах, будучи пойманными за ногу.

Однако не существует ни одного документального сви­детельства подобных преступлений тридакны, страшные истории — не что иное, как вымыслы.

Итак, оклеветаны тридакны зря, они не губят пловцов и не лежат тяжелым капканом, ожидая жертву, подобные рассказы — плод фантазии сочинителей.